«Приглашение на казнь» по Островскому

Декорации художника Светланы Рарий – белая высокая беседка в центре, столики, стулья, лавочки – тоже белые, лёгкие, воздушные, готичные. Над беседкой – несколько белых венков подвешены за фату. На белую стену проецируются черно-белые фотографии, афиши, объявления, кадры кинохроники – из дореволюционных времён или стилизованные под ретро рубежа XIX-XX веков. Костюмы под стать, неполноцвет – чёрный, серый, белый.
Очень хорошо сшиты все мужские костюмы, ткани, рисунки, клетки-полоски подобраны друг к другу-подогнаны практически идеально, и лаконично, и нарядно. Но это не всегда можно сказать о женских нарядах – и у Ларисы, и у Хариты Игнатьевны декоративные элементы нарядов доходят почти до гротеска, который здесь не предполагается. Так, у хрупкой, худенькой Ларисы – Элины Манаповой серо-белое платье под гипюр, а на рукавах какие-то мешающие дутые «подушки», которые так и хочется убрать.

Лариса Элины Манаповой девушка не только очень красивая, но и вдумчивая, глубокая. И волевая. Очевидно, что, обладая ярким темпераментом, чувства она обычно скрывает – тот случай, когда воспитание, внутренний стержень не только по роли, но, очевидно, есть в самой актрисе. В этой постановке очень чётко видно, что сама роль – небольшая. Не смотря на то, что все говорят о Ларисе, все о ней думают, от неё зависит не очень много – почти ничего. Незамужняя девушка прав имеет немного, она под опекой. И она больше молчит. Разглагольствует Карандышев, обсуждают её Вожеватов с Кнуровым – все решают за неё.



Кнуров в исполнении Андрея Мисюры выразителен, его ум и внимание к деталям, к происходящему чувствуются в каждой мизансцене, которые в этом спектакле простроены порой очень подробно, психологично, кажется, вплоть до движения глаз, так что виден весь алгоритм принятия тех или иных решений без слов. Вожеватов Антона Копчинского – артистичный, с юмором, обаятельный, подвижный и даже игривый. И в то же время понятно, почему Лариса выбирает Паратова, а не такого милого Васю.

Паратов Валентина Иванова – человек с отрицательным обаянием; его кошачьи глаза считывают как рентген, а улыбка никого не введёт в заблуждение, но очевидно, что в этой компании только он знает, что ему нужно и не боится делать то, что хочет. В первой же встрече Кунров с Вожеватовым проверяют его отношение к Ларисе. После отталкивающего признания Паратова, что он не жалеет о потерях, о том, как он оставил человека одного на острове, взяв только Робинзона – эдакий вершитель судеб, они заговаривают о Ларисе и тут всё же обнаруживается слабинка…в паузе.
Интонации, манеры убеждают – все его слова не фанфаронство, не поза для публики, а нечто более глубокое и неприятное. В то же время, при логической выверенности, при хорошей игре актёров, их точной работе с текстом, эмоциональности, в первом отделении не выстраивается что-то, что захватило бы полностью.

 Можно ли добровольно выбрать Карандышева Вячеслава Митронина? Зануда, сноб, демагог, без чувства юмора. Кинешемский Карандышев постоянно снимает и надевает очки – вероятно, он их по роли сделал лишь для солидности, как и кудри на лбу напомадил; противоречащие поступкам слова – всё в нём фальшиво. Одно только удивляет – у артиста приятный голос и ждёшь от героя чего-то хорошего, но не дожидаешься.

 Насколько серьёзные пласты поднимает драматург Островский, насколько глубоко и серьёзно его творчество, которое мы начинаем изучать ещё в школе и единственным тупиком для нас в те годы оказывается формула про «луч света»! Во второй части кинешемской постановки выстраивается одна чёткая тема – женщина в обществе.
Когда Паратов уговаривает Ларису ехать за Волгу здесь сохраняется чувство двойственности – он действительно увлёкся или так старается, чтобы развлечься и перед Кнуровым с Вожеватовым крутым показаться? Или два в одном, обе страсти его подстёгивают? Есть в Валентине Иванове харизма и Лариса ему поддаётся – она готова. Сцена с романсом ведёт к этому – уговоры мужчин, глупая попытка Карандышева командовать. Видно, как девушке плохо, как она измучена своим внутренним адом и этот эпизод – настоящее приглашение на казнь (да, я здесь и Набокова имею в виду).
Любовь с людьми вместе здесь – палачи, когда не знаешь, когда и как это закончится и, в то же время, ловишь любой повод для встречи, разговора; когда погибель иногда кажется более мягким наказанием. Всё движется к формулировке, что Лариса, женщина в таком мире – вещь. Через образ Робинзона – а он в какой-то мере параллелен образу Ларисы – человек в принципе в руках другого может оказаться вещью. Паратова в последней сцене нет или он танцует где-то вместе со всеми. Он исчез, он выполнил свою роль. Умирая и она движется как в танце, вместе со всеми. И плачет над Ларисой Карандышев. А на стене-экране последние слова Ларисы: «Я вас всех... всех люблю… люблю… люблю».



Кинешемская «Бесприданница» построена без серьёзных эмоциональных взрывов и всплесков, без скандалов, интеллигентно. Смерть Ларисы здесь получилась как ритуальное жертвоприношение. Она оказалась слишком хороша, чтобы жить.